История создания и введения почтовых марок в России

Как и первые пробы Экспедиции заготовления государственных бумаг, прошение Ф. М. Кеплера с рисунком марки было отослано Почтовым департаментом 31 октября 1856 года А. П. Чаруковскому для рассмотрения. 3 ноября А. П. Чаруковский направляет в Почтовый департамент свой рапорт с сообщением, что Ф. М. Кеплер, которому «было поручено составить смету расходов на гравирование штемпелей и досок для печатания почтовых марок и сделать рисунок самой марки», использовал его соображения по изготовлению марок.

Однако А. П. Чаруковский ни слова не говорит о существовании каких-либо проб для русских марок, полученных от иностранных фирм. Если бы в тот момент проба фирмы «Gottlieb Haase Sohne» уже имелась, то он непременно упомянул бы об этом рапорте, ибо больше, чем кто-либо другой, был в курсе всех дел по изготовлению русских почтовых марок.

Упоминание об образцах марок иностранных фирм в делах Почтового департамента встречается несколько позже. Лишь 17 ноября 1856 года (проект Ф. М. Кеплера датирован 21 октября) А. П. Чаруковский в записке, составленной для Почтового департамента, сообщил, что им приняты от генерал-лейтенанта Лескова образцы марок других стран «для использования их при изготовлении образцов русских марок».

Тем не менее, небезынтересно познакомиться с пробами, которые представила австрийская фирма.

Эти пробы (рис. 4) были прямоугольной формы с овалом в середине марки; внутри овала был рельефно изображен австрийский герб, овал окаймляла лента с надписью «Gottlieb Haase Sohne PRAG». Овал покрыт царской мантией и увенчан короной; фон марки представлял собой ромбовидную сетку, номинал на пробах отсутствовал. Известно несколько экземпляров таких проб, выполненных в два цвета.

Цвета оттисков следующие:

В настоящее время оттиски находятся в одной из частных коллекций в Лондоне.

Почему же все-таки появились пробы русских марок, выполненные частным лицом и частной фирмой? Для того чтобы ответить на этот вопрос, придется снова обратиться к подлинным документам, на которые мы уже ссылались.

Когда главноначальствующий над Почтовым департаментом В. Ф. Адлерберг 5 мая 1856 года обратился к министру финансов с просьбой согласовать применение «штемпельных марок» в России, он одновременно спрашивал его: «... может ли быть возложено приготовление сих марок на которое-либо из вверенных Вашему Превосходительству учреждений?». В. Ф. Адлерберг обосновывал свою просьбу тем, что «штемпельные марки за границею почти везде изготовляются вместе с государственными кредитными билетами» и что «в ведении Вашего Превосходительства состоят специальные учреждения для изготовления государственных бумаг, к числу которых должны быть отнесены штемпельные марки...»

В ответном письме от 23 июня 1856 года министр финансов, рекомендуя изготавливать «штемпельные марки» по примеру штемпельных кувертов в типографии Почтового департамента, фактически отказывал В. Ф. Адлербергу в изготовлении марок в ЭЗГБ.

Не в пользу Почтового департамента было и то обстоятельство, что из-за его высоких требований к качеству «штемпельных марок» граверы ЭЗГБ не желали браться за их изготовление.

Вот в этой сложной обстановке, которая была известна Ф. М. Кеплеру, у него и появилось желание самому взяться за изготовление марок, для чего он хотел организовать свою типографию. Поэтому-то Кеплер и обратился к В. Ф. Адлербергу с просьбой поручить изготовление марок ему. По-видимому, мысль об этом у Ф. М. Кеплера созрела тогда, когда, как ему показалось, он создал такой рисунок марки, который мог бы удовлетворить Почтовый департамент. В этом, как мы знаем, Кеплер не ошибся.

А. П. Чаруковскиq понимал, что изготовить марки необходимого качества в типографиях Почтового департамента невозможно. Давая заключение на письма министра финансов от 23 июня и 13 июля 1856 года по вопросу изготовления марок, он рекомендовал Почтовому департаменту обратиться к прусскому почтовому начальству, которое, по его словам, «изъявило готовность, в случае требования Почтового департамента, войти в сношение с Государственной типографией и доставить все заготовленные предметы в С.-Петербург.

Таким образом в изготовлении марок будут участвовать не частные лица, но исключительно присутственные места, а потому при этом не может быть сделано никаких злоупотреблений.

Если бы впоследствии почтовое начальство пожелало прекратить изготовление марок в Берлине, то по доставленным образцам, вероятно, будет возможность изготовлять марки в С.-Петербурге».

По-видимому, Почтовый департамент прислушался к рекомендациям А. П. Чаруковского и обратился по вопросу изготовления марок как к прусскому почтовому начальству, так и к австрийскому, о чем свидетельствуют имеющиеся пробы марок фирмы «Gottlieb Haase Sohne».

Но Почтовый департамент все же предложением и помощью иностранных фирм не воспользовался. В то же время в письме от 15 ноября 1856 года он ответил Ф. М. Кеплеру отказом, говоря, что «по неудобству предоставления частному лицу заведывать изготовлением государственных бумаг, к числу коих относятся почтовые марки, Почтовое управление не может воспользоваться предложением г-на Кеплера». Одновременно с работой комиссии Почтового департамента состоялась очередная сессия Государственного совета, на которой 1 сентября и 15 октября 1856 года было рассмотрено уже упомянутое нами предложение главноначальствующего над Почтовым департаментом: «Записка о введении штемпельных марок для простой корреспонденции».

Мнение Государственного совета «О введении штемпельных марок для простой корреспонденции» на всей территории России было утверждено Александром II 12 ноября 1856 года.

В этом документе (см. фотокопию) предусматривалось:

«I. Разрешить Главноначальствующему над Почтовым департаментом, независимо от существующей пересылки частных писем в простых и штемпельных кувертах, ввести, для той же корреспонденции, по всей империи штемпельные марки на следующем основании:

1) Определение способа, коим должны быть изготовляемы штемпельные марки, и времени, когда они могут быть введены во всеобщее употребление, предоставить взаимному соглашению Главноначальствующего над Почтовым департаментом и министра финансов, с употреблением необходимых по сему расходов...

2) Принятие штемпельных марок из места их изготовления, рассылку оных, а равно отчетность по сему предмету возложить на чиновников, определенных при Почтовом департаменте для заведывания штемпельными кувертами.

3) Употребление штемпельных марок, равно как простых и штемпельных кувертов, предоставить на волю отправителей.

4) Ценность штемпельных марок определить сообразно действующей ныне весовой таксе, именно: за однолотные 10, двухлотные 20 и трехлотные 30 к. серебром...

II. Об окончательном утверждении настоящей меры, а вместе с тем об отмене пересылки писем в простых и штемпельных кувертах, если сие признано будет нужным, предоставить Главноначальствующему над Почтовым департаментом войти, по соглашению с министром финансов, с особым в Государственный Совет представлением, в то время, когда он, Главноначальствующий, опытом убедится, что штемпельные марки получили всеобщее употребление на всем пространстве империи».

Тем временем работа комиссии над способом изготовления и выбором рисунка «штемпельной марки» близилась к концу. Ф. М. Кеплер изготовил для комиссии еще три пробы десятикопеечной марки в черном цвете. Из этих проб две были изготовлены на обыкновенной бумаге, причем одна из проб не имела надписи с фамилией Ф. М. Кеплера, а вторая имела эту надпись как над рисунком, так и под ним. Третья проба, изготовленная на меловой бумаге, также имела надпись с фамилией Ф. М. Кеплера, помещенной над рисунком и под ним.

На второй и третьей пробах были карандашные пометки: «первый оттиск» (на второй пробе) и «второй оттиск», (на третьей пробе). Карандашная пометка расположена на обеих пробах между рисунком и надписью с фамилией Ф. М. Кеплера, помещенной над рисунком. Первая из этих проб (без фамилии Ф. М. Кеплера) была, по-видимому, использована в дальнейшем в качестве приложения к рапорту комиссии.

Все три пробы, по свидетельству В. А. Рахманова, находятся в Лондоне в частной коллекции. Эти последние пробы, созданные Ф. М. Кеплером, в наибольшей степени отвечали тем требованиям, которые предъявляла комиссия. Поэтому этот тип пробы и был принят А. П. Чаруковским и Ф. Ф. Винбергом в качестве образца, рекомендованного для использования при изготовлении русских «штемпельных марок».

Комиссия закончила свою работу 28 ноября 1856 года, о чем был составлен рапорт: «О приготовлении штемпельных марок в России».

А. П. Чаруковский и Ф. Ф. Винберг предлагали:

«1) Каждую почтовую марку печатать в два цвета с белым рельефным изображением почтового герба. Печатание производить посредством двух досок, составленных из медных стереотипов, которые могут быть изготовляемы в мастерских ЭЗГБ.

2) Почтовые марки изготовлять четырех достоинств: в 5, 10, 20 и 30 коп. и размещать их по 100 марок на листе.

3) Марки печатать по прилагаемому образцу, весьма трудному для подделки, как по рисунку мантии, так и по мелкому шрифту, который окружает медальон.

4) Для всех почтовых марок принять один общий рисунок с тем, чтобы марки разного достоинства различались по цвету, надписи и цифрам, выставленным на углах.

5) Цвета марок разного достоинства будут определены по изготовлению стереотипов, для чего пробные оттиски разных сочетаний цветов будут представлены почтовому начальству на выбор.

6) Внутренний медальон с почтовым гербом сделать для всех марок с одного общего пунсона, для печатания же наружной части марок выгравировать 4 пунсона, сколько возможно сходные между собою.

7) Форму для марок принять четырехугольную, как более удобную для скорого и аккуратного отделения марок, и окружить каждую марку непрерывным рядом отверстий, как на марках английских и шведских. Примечание: Если бы встретилось затруднение в приобретении аппарата для прободения марок, то первоначально можно будет изготовлять марки без отверстий и отрезать их ножницами.

8) Бумагу для печатания марок изготовлять в Экспедиции, каждый лист длиною в 1 фут и шириною в 9½ дюймов с водяными знаками для каждой марки, а именно:

а) для марок в 5 коп. с изображением почтового рожка;

б) для марок в 10 коп. с цифрою 1;

в) для марок в 20 коп. с цифрою 2;

г) для марок в 30 коп. с цифрою 3.

9) Прессы для печатания и аппарат для прободения марок необходимо выписать из-за границы.»

Почтовый департамент был полностью согласен с предлагаемым образцом марки и со всеми условиями, которые выдвигались в рапорте, за исключением одного — выпуска марки 5-копеечного достоинства, которую А. П. Чаруковский уже в то время предлагал изготовить для оплаты городской корреспонденции.

Почти одновременно с А. П. Чаруковским и Ф. Ф Винберг передал управляющему ЭЗГБ копию этого рапорта, а вместе с ним и свою докладную записку, в которой сообщалось: «... обязываюсь донести Вашему Превосходительству, что действительно подобная работа (изготовление почтовых марок. — Б. К.), собственно в техническом отношении, не только не составила бы особенного затруднения для Экспедиции, но, конечно, нигде в России не исполнится с тем успехом, отчетливостью и изяществом, какие возможны для Экспедиции».

Из представленного рапорта руководителям почтового ведомства стало ясно, что изготовить марки своими силами они не смогут. И снова глав-ноначальствующий над Почтовым департаментом 10 декабря 1856 года обратился к министру финансов с просьбой рассмотреть возможность изготовления «штемпельных марок» в Экспедиции заготовления государственных бумаг.

Участь этой записки оказалась более счастливой, чем участь предыдущих. 3 января 1857 года под нажимом высоких инстанций и учитывая благоприятный отзыв управляющего ЭЗГБ, министр финансов дал наконец согласие на изготовление марок в экспедиции, хотя и с оговорками:

«а) на первоначальное обзаведение предметов, коих в Экспедиции не имеется, отпустить до 8.000 руб.

б) срок изготовления назначить не ранее 1 января 1858 года, в количестве не более 12 миллионов марок, в том внимании, что изготовление пунсонов и стереотипов, приобретение прессов и других машин и инструментов не может быть окончено ранее 1 мая...».

Вот таким образом и был определен срок введения марок в России — 1 января 1858 года.

Итак, Почтовому департаменту потребовалось восемь месяцев, чтобы решить вопрос об изготовлении марок в России. Но надо добавить, что за это время было окончательно решено, какой формы и с каким рисунком будут русские почтовые марки. Оставалось лишь выбрать цвет для всех номиналов почтовых марок, намеченных к выпуску.

Дальнейшая работа по подготовке к введению почтовых марок в России пошла обычным порядком, необходимым при разработке любого нового технологического процесса.

В экспедиции работы начались с изготовления специальной бумаги для печатания марок. 30 апреля 1857 года такая бумага была выработана и в количестве сорока листов передана в Правление ЭЗГБ для отпечатывания «пробных штемпельных однолотных марок».

Уже 2 мая в типографическом отделении ЭЗГБ началась пробная отпечатка марок. Об этом мы узнаем из рапорта ревизора кредитной типографии Сокольникова, который, обращаясь к управляющему ЭЗГБ С. А. Ремезову, писал:

«Сего числа (2 мая 1857 г.) мастер печатания Миллер внес в кредитную типографию 33 листа (остальные 7 листов из 40, изготовленных в 1-м отделении, были отбракованы. — Б. К.) белой бумаги, отлитой в 1-м отделении Экспедиции, с изображением на каждом внутреннего водяного знака «Почтовые марки в 10 коп. сер. 1857», с тем, чтобы означенную бумагу подвергнуть испытанию в доброкачественности ее.— почему сего же числа приступлено к печатанию на оной пробных марок и склейке оборотной стороны каждого листа гуммиарабиком».

Упоминания об изготовлении пробных марок мы находим еще в нескольких архивных документах ЭЗГБ. Из них видно, что пробные марки изготавливались как на бумаге без водяного знака, так и на бумаге с водяным знаком — цифрой 1.

В рапортах ревизора Сокольникова от 10 мая и 12 июня 1857 года сообщалось, что пробные марки в эти дни печатались на простой бумаге (без водяного знака) и что вначале пять, а позднее 12 штук из них были отправлены на рассмотрение управляющему отделением Ф. Ф. Винбергу, находившемуся тогда за границей в служебной командировке. О том, что пробные марки печатались на настоящей бумаге с водяным знаком — цифрой 1, можно узнать также из других рапортов Сокольникова, поданных им С. А. Ремезову в период с 13 мая по 26 июня 1857 года.

В течение этого времени был изготовлен 51 пробный оттиск на 18 листах с размещением от двух до шести марок на листе (бумага пробных листов состояла из 100 марок). Остальные листы бумаги, доставляемые в типографическое отделение, возвращались после просмотра в правление экспедиции либо в таком же виде, в каком были оттуда получены, либо с клеем на оборотной стороне листов.

К сожалению, среди архивных документов пока не удалось найти указаний, какими цветами печатались эти пробные марки. Но так как период подготовки к введению русских марок характеризовался и выбором для них расцветки, то пробный рисунок Ф. М. Кеплера для 10-копеечной марки, изображенный им в окончательно принятых цветах — коричневом и синем, а также известные 20 различных цветных проб на бумаге с водяным знаком—цифрой 1, о которых сообщает в своей статье В. А. Рахманов, также можно отнести к пробам этого периода.

Все эти пробы в свое время находились в собрании известного русского коллекционера А. К. Фаберже и имели следующие комбинации цветов:

Анализируя архивные документы, можно сделать вывод что до выпуска в свет первых русских марок пробы изготавливались только 10-копеечного достоинства.

Из представленного в Почтовый департамент большого количества расцветок проб было отобрано три:

для 10-копеечной марки — коричневая с синим центром;

для 20-копеечной — синяя с оранжевым центром;

для 30-копеечной — карминовая с желтовато-зеленым центром.

Отобранные Почтовым департаментом расцветки проб были дополнительно заказаны экспедиции с просьбой отпечатать каждый экземпляр на отдельном листке. Такое исполнение проб понадобилось для доклада Александру II и окончательного утверждения марок.

Рис. 4

15 октября 1857 года заказ был исполнен и три образца марок 10-копеечного достоинства без зубцов, но в разных расцветках и на простой бумаге без водяного знака были переданы в Почтовый департамент.

Автору данной статьи удалось ознакомиться с этими образцами. Они без зубцов, с полями 0,8 мм, размер рисунка 16,3 × 22,4 мм, что соответствует размерам рисунка подлинных экземпляров первых русских марок.

Каждый образец был наклеен на отдельный лист плотной белой бумаги размером 82 × 62 мм с надписью вверху:

«Образец Высочайше утвержденной 12 ноября 1857 года почтовой марки. Директор Н. Лаубе».

Рис.5

Рис. 6

Подписи имеются и под марками:

под 10-копеечной коричневой с синим центром — «образец цвета марок в 1 лот»;

под 10-копеечной синей с оранжевым центром — «образец цвета марок в 2 лота»;

под 10-копеечной карминовой с желтовато-зеленым центром — «образец цвета марок в 3 лота».

20 октября 1857 года по всеподданнейшему докладу главноначальствую-щего над Почтовым департаментом Ф. И. Прянишникова (сменившего к тому времени В. Ф. Адлерберга) Александр II утвердил представленные образцы марок и «высочайше повелеть соизволил называть их вместо штемпельных почтовыми марками». С тех пор термин «почтовая марка» официально получил в России права гражданства.

В заключение необходимо остановиться еще раз на вопросе об авторстве первой русской почтовой марки.

Прежде всего, в числе авторов следует назвать чиновника Почтового департамента А. П. Чаруковского, по предложениям которого (1855 год) были определены внешний вид, форма и другие атрибуты первых почтовых марок России, и способ их изготовления. Безусловно, является автором и старший гравер ЭЗГБ Ф. М. Кеплер, создавший их своеобразный рисунок.

Что же касается частной австрийской фирмы «Gottlieb Haase Sohne», то ее образцы, представленные в Почтовый департамент несколько позднее (по Ф. Л. Брейтфусу, в 1856 году), могли иметь лишь вспомогательное значение.

Б. Каминский